Человек, провозгласивший себя императором Кумаона — вовсе не Шри Арьядев. Это фокусник Шэн, мастер перевоплощений. Его наняли наши генералы, Габбар и Дандар, которые давно хотели затеять войну с Харидваром. Учитель её никогда бы не благословил, а без его благословения ни один кумаонец в бой не пойдёт.

Но не пришлось Беталу отдохнуть в священном городе на Ганге. Какой тут отдых, когда враги у порога! Огромная армия кумаонских горцев спустилась с гор, встала за рекой, принялась деревья рубить да плоты вязать. Не сегодня — завтра переплывут они Гангу и окажутся под стенами Харидвара. А что там за стены? Так, одна видимость, ребёнок перелезет, играючи. И гарнизон совсем невелик: сотни две городских стражников с бамбуковыми палками, вот и все его защитники. А кумаонцев тьма-тьмущая, по сотне на каждого стражника, и все с мечами, да с копьями, да с луками дальнобойными! Ну, куда с такой силищей тягаться?

Сидя в посёлке Новоселье, записал стихотворение под настроение. Холодно здесь, лето всё никак не начнётся.На фото — Екатеринбургский завод строительных материалов.

Трек был записан на Systo 2015. Фон слеплен из звуков фестиваля, основной музыкальный трек — Ianuaria, Tree of Life. Текст — поэма Майкла Маклурра «Moire», перевод В.Нугатова (в сокращении),

Чёрт, записавший для себя три-четыре диска, тут же отправляется гастролировать по нашим ушам. Забравшись в ухо, он расставляет аппаратуру и «устраивает дискотеку» — то есть, проигрывает один и тот же фрагмент несколько тысяч раз подряд, а сам сидит за пультом и «прётся с собственной крутости».

Безголовый антропоморф
с двумя левыми руками и ногами.
Не имеет постоянного места жительства,
а потому бродит по свету
и пристаёт к людям,
находящимся в неадекватных состояниях.

Многоногий глист с огромной пастью,
иногда называемый «конопляным Сатаной»;
самый зловредный из существующих демонов.

Испражнения стремака
имеют газообразную консистенцию
и ядовитый запах,
вызывающий у пострадавшего
мощный выброс адреналина.
Вследствие этого
человека охватывает животный страх,
он теряет самоконтроль
и может натворить глупостей.

Растаман, одержимый скруджем,
становится чудовищно скуп
и никогда не делится травой со своими ближними.
Поэтому ему трудно жить в наших джунглях,
где взаимопомощь
считается одним из основных законов.

Свинья чрезвычайно чувствительна
к запаху конопли.
Обычно где-то через час после покура
она просыпается и говорит: «ХРУ!».
Этот звук вызывает у растамана
сильнейшее слюноотделение
и навязчивые мысли о еде.

В местах, где живёт облом,
царит атмосфера сонливости и апатии.
Растаманы, у которых он поселился,
просыпаются к вечеру,
засыпают под утро,
а всё остальное время курят траву,
пьют чай,
едят ништяки,
слушают музыку
(одну и ту же)
и лениво беседуют
(об одном и том же).

Внедрившись,
молчок заполняет ротовую полость
и пригружает язык;
в результате человек
утрачивает способность говорить,
а иногда и двигаться.

Многие не слышат их жужжания;
но у некоторых особо чувствительных субъектов
оно порождает так называемые «изменки»,
т.е. мутные страхи
и навязчивые дурные мысли
ни о чём конкретно
и обо всём сразу.

Действуют они все одинаково:
выбрав себе подходящую жертву,
садятся ей на нос
и вращают крыльями.
От этого вращения
нос движется как флюгер,
а вместе с ним вертится и голова,
и во всём организме
возникает беспокойное движение,
выливающееся в безудержное
стремление к действию.

«Не прёт, не прёт, не прёт, не прёт...» —
поёт догонялка, стоящая за левым плечом;
её голос зануден и отвратителен.
«Надо догнаться! Надо догнаться! Надо догнаться! Надо догнаться!» —
поёт догонялка за правым плечом;
её голос убедителен и настойчив.

Единственный из конопляных демонов,
обитающий непосредственно в конопле;
выглядит как гибрид ежа и таксы.

Болтунец внедряется
через анальное отверстие,
отчего одержимый демоном
сразу начинает ёрзать на стуле,
или даже вскакивает с места.
После внедрения
болтунец поднимается
вдоль позвоночника
к речевому центру
и возбуждает его
своим хвостиком.

Собрав всех демонов
в единый словесный сосуд,
автор запечатал его Словом Божьим,
и вот они пред вами.
Смотрите внимательно!
ибо врага надо знать в лицо.

Досадуя на свою недогадливость, Викрам покинул тело и задумался, что делать дальше.

«Бетал-баба рассказывал, что Викрам Адитья был невероятно настойчив. Можно даже сказать, упрям. Учитель его в Шринагаре не встретил, адрес не сообщил, знаков не подавал и даже во сне не снился. А Шринагар — миллионный город, и поди там его найди! Но Викрам не сдался и домой не повернул. Он решил: «Гуруджи проверяет, достоин ли я ему служить! Ну, что же, постараюсь выдержать проверку с честью! Отыщу его, как бы искусно он ни прятался!»

This is a story
about all people
and two musicians.

Ехал по небу Махендра на трёхголовом слоне. Ехал не спеша, землёй любовался. А следом за ним ползла стена лиловых туч — медленно, но мощно. Вёз Махендра в Тераи мунсун — сезон дождей.

На земле его встречали радостно и пышно: в трубы дули, в барабаны били, прыгали, плясали, гимны распевали. И возили по улицам большого деревянного Махендру — четверорукого, тысячеглазого, цветами разукрашенного, цветными лентами обвешанного.

Повсюду праздники бурлили — и только в Капилавасту было тихо и пусто...

експерименти з духом і тілом
часто закінчуються війною

До пещеры дошли под утро. Никаких прекрасных дев там уже и в помине не было. На площадке горел костёр, вокруг него сгрудились жуткие старухи, кутавшиеся в тряпьё и звериные шкуры. Заметив человека, они оживились, но как-то не по-хорошему. Заухали, завыли, завопили: «Едаааа! Едаааа!» И, сорвавшись с мест, мгновенно взяли Викрама в плотное кольцо.

Ты, должно быть, помнишь, незнакомец, что накануне Викрам превратился в точную копию Бетала. В таком виде он спустился в Агартху, познакомился с царём Киртидваем, беседовал с ним о ведьмах. Всё это время он считал себя настоящим Беталом, а своего двойника Викрамом.

"Мы богини-волшебницы — умницы и красавицы — жили когда-то в долине Куллу, прекрасней которой нет на свете. Были у нас тысячи верных поклонников, уютные храмы, богатые жертвы и двадцать две горячих купальни с молодильной водой. Каждое утро смывали мы с себя лишний возраст и всегда оставались двенадцатилетними! А теперь, как видишь, нет у нас ни поклонников, ни храмов, ни молодильной воды. В здешнем климате мы сохнем, увядаем и каждый час стареем на год. Чтобы хоть как-то восстанавливаться, приходится нам человечину жрать! Вот до такой срамоты мы докатились — и всё из-за вас, скромных и благочестивых!

Бетал-баба рассказывал, что Викрам Адитья был очень обязательным человеком — может быть, даже слишком. Пообещал он однажды своему учителю, что отслужит ему девяносто месяцев — и, отрёкшись от престола, тут же служить отправился.

Викрам Адитья, бывший царь царей индийских, и его шестая жена Кеора, принцесса Кодолийская, летели по небу в беседке из летучего дерева. Это чудо древней техники называлось «вимана» и не имело собственного двигателя. Тянули виману двое ветал, Агнил и Какил, принявшие по такому случаю облик лебедей — красного и чёрного. Была она окутана маскировочным облаком, а потому с земли её никто не видел. Замечали виману только птицы — и сильно удивлялись. Во времена Викрама Адитьи такие штуки уже были редкостью.

В первый же день путешествия, над рекой Нармадой, подлетел к вимане зелёный попугай. Сев на перила, выразил общее птичье мнение:

Грозный Шани Дев, владыка Сатурна, однажды въехал в звёздную страну Канья-раши (а по-нашему, в двадцать четвёртый градус Девы). Скрежеща и громыхая, ползла его чугунная колесница, а сам он, злорадно ухмыляясь, на Землю поглядывал. Под ним был Уджайн, а в Уджайне — Викрам Адитья, бывший царь царей индийских. И дурной глаз Шани Дева не сулил ему ничего доброго.

Джай-бабА (или Бхайравананда, как вы его называете), возможно, своекорыстен, но отнюдь не злонамерен. Именно у него я приобрёл те способности, которые помогли мне с вами справиться...

Агнил и Какил, царственные веталы, подчинялись только тем, кто их не боялся...

Способствовать написанию дальнейших глав можно (и нужно):
в РФ — рублями на телефон +79035424515 Билайн
в Украине и по всему миру — гривнами на карту Visa 4405885019854840 (Приватбанк Украина), Гайдук Дмитрий Александрович

Ибо Индии дал имя Ной, и царь её называется Царь Знаний.

"Да, сестрица, я получил посвящение в Камарупу и теперь умею превращаться во всё, что вижу. Но это совсем не так занятно, как могло бы показаться. Превращаясь в кого бы то ни было, я тут же перестаю быть собой, а когда опять становлюсь собой — мгновенно забываю, как я был кем-то другим. И о том, что я творил в новом облике, я не ведаю ровным счётом ничего. Взять, например, нынешний случай: я прошагал пешком от Уджайна до Гвалиора, но что я вынес из этого путешествия? Ноль! Три месяца пропали неведомо куда, и мне совершенно нечего о них рассказать!

«С детства моя левая рука стремилась занять место правой, и я никак не мог ей помешать. Из-за её своеволия я вечно подвергался насмешкам и побоям. Отец меня презирал; мать меня любила, но рано умерла . Вскоре я был отослан в школу, и там мою левую руку истязал учитель. Жестокий и мелочный деспот, он был из тех, кого Ману называл «живущими подобно цапле»...

Чаран Чандра Кришнадас, актёр из Шринагара, много лет гастролировал по всей Индии, и повсюду выступал в одной и той же роли. Играл он синекожего пастушка, который потом оказался царевичем, а на самом деле был богом — ну, то есть, Кришну он изображал...

Альфред Теннисон.
Вкушающие лотос (1832)
Перевод: Константин Бальмонт
Текст читали Дмитрий Гайдук и Анна Володина
Музыка: звуки Индии.
Звукооператор Дмитрий Шер.

У одного индийского торговца был надувной Бэтмен. Большущий такой и с петелькой на спине, чтобы его под потолок подвешивать. Торговец Бэтмена четыре года по всей стране возил, но продать никак не мог. Потому что было это в давние времена, когда индийцы в Бэтмена вообще не врубались. Им он виделся то ли зайчиком, то ли козликом, только непонятно, почему под потолком висит..

У одного эфиопского пацана не выросли зубы. А это было в давние времена, когда вставные челюсти ещё не придумали. Так он беззубым и остался, на всю жизнь вообще.

Значит, корова.
Из штата Гоа.

Приехал Вася в Варанаси. Зачем приехал? А кто бы знал. Он вобще на Гоа хотел, но у него подруга по духовности угорала. И она такая говорит: Гоа фу! Гоа попса! Погнали в Варанаси, тру хинду плэйс и всё такое. Вася и повёлся — и сто раз потом пожалел...

— Сижу я, значит, на Золотых Воротах, никого не трогаю, — рассказывает Юра, махая надкушенным бутербродом. — А тут подходит немец и говорит: давай меняться глазами...

И спать уже почти не хочется, и настроение заметно улучшилось...

«У каждого органа есть свой разум. Даже у мозга. Если глаза главнее мозга, это всё равно что головы нет. Ну, не! у меня не главнее. У меня они просто быстрее реагируют. Потому что мОзги укуренные, а глаза... немецкие! Карл Цейсс Йена. Навороченный буржуйский микроскоп. На что ни смотри, видно только микробов. А хули в тех микробах? Микробы везде есть, даже на Марсе. Главное, не вестись на всякую парашу. Надо просто систематически включать мозги. И никуда не дёргаться, пока они не включатся. Вот, если бы не дёргался, сидел бы сейчас в Африке... в интернете... придурок ненормальный!»

Очень это неприятно, прямо всю душу выворачивает: из тебя же на тебя смотрит кто-то чужой, на тридцать лет старше и на целую жизнь умнее. И видит тебя насквозь, и ты ему ни хрена не нравишься.

Странная квартира: вход в неё через кухню. Кухня огромная, метров 30; её стены беспорядочно облеплены картинами, плакатами, флагами, журнальными вырезками, феничками, хреновинками, лозунгами и цитатами. За кухней узенький фанерный коридорчик с четырьмя клетушками по бокам. Когда-то здесь были две просторные комнаты, а теперь что-то похожее на коммунальную кладовку или общественный сортир. Чтобы затушевать невыгодное сходство, фанеру размалевали неграми, пальмами, львами и конопляными кустами. Творцы этой дикой перепланировки чрезвычайно горды своей фантазией: они называют её «афроремонтом».

Никто не знает, сколько в Киеве зеркал. Их, наверно, гораздо больше, чем жителей. В любом ресторане, в любом туалете, в конторах, в магазинах, в припаркованных машинах — только поищи глазами, и вот уже тебе твоё отражение, да и не одно. Юра поднимает голову, оглядывается в поисках зеркала — и первым делом видит Тараса Шевченко.

На Подоле в районе синагоги есть старый двухэтажный флигель, хитроумно запрятанный внутри квартала. Внизу там склад лоточной дребедени, наверху мастерская заслуженного художника УССР. В ней уже лет восемь обитает его двоюродный внук, заслуженный художник Андреевского спуска. Внука зовут Слай, или Славджа, или просто Слава; у него огромные дрэды и очень добрые глаза с красноватыми прожилками. Он труёвый раста: общается с Великим Джа, соблюдает айтел, не ведётся на вавилонские заманухи, говорит только правду, старается делать добро и не делать зла.

Короче говоря, бесплатное кино. Бенефис бабушки украинского театра. Она теперь точно вспомнила, чья это сумка. Вслед за ней и продавщица вспомнила, и какая-то позже подошедшая громадянка тоже утверждает, что всё видела, и на школьников показывает. Ну и барыга, само собой, во главе обвинения. Но школьники не сдаются, дружно переводят стрелки на барыгу, продавщица начинает сомневаться, даже актриса начинает сомневаться — и тут, на самом интересном месте, что-то плюхается возле Юры на лавку и орёт в самое ухо:

— Фигасе, Юра! Ничёсе дрэды! Дай потрогать!

Глаза чужие! Торчат в глазницах как два инородных тела, ворочаются еле-еле, слезятся и закрыться норовят. И глядят как сквозь тонированное стекло, припорошенное пылью — ну, допустим, само по себе это ещё ни о чём не говорит. Это может быть много других причин: вечер наступил, усталость накатила, трава отпустила, мало ли что... Но как вы объясните вот это: смотришь на человека — даже не смотришь, просто краем глаза его зацепил — и уже всё про него знаешь!

Когда день клонится к закату, когда хмурое сентябрьское небо дышит холодом и равнодушием, а черные подвалы подворотен — скукой и тоской, начинаешь невольно замечать дрожь своих бледных рук, понимая, что дрожат они вовсе не от сырого, промозглого, цепенящего, обжигающего ветра...

Что может человек?

Немец говорит по-русски: Molodoj Tschelowjek, mogu ja s Wami pogoworitj?...

А дело в том, что на ступенях перед воротами стоит богиня...

Золотые Ворота на самом деле не золотые...

Жила бабка, и было у неё два кота. Один кот белый, а другой кот чёрный...

Викрам Адитья, царь царей индийских, однажды в раю побывал.
Там было тепло и тихо. Птицы не кричали, деревья не шелестели, и только голос Божий иногда нарушал безмолвие. Бог сидел на огненном троне, огромный и неподвижный, осеняя весь рай своим благоуханием. Викрам глядел на Бога, и наполнялся его силой, и не нужно было ему ни еды, ни питья, ни развлечений...

Бхайравананда, бродячий чудотворец, однажды влюбился в Кеору, девственную куртизанку. Случилось это за тысячи миль от Уджайна, в кашмирском городе Шринагаре. Но так велика была его любовь, что и Уджайн краешком зацепила...

Капишвара, царь лангуров, однажды побил царя людей. Случилось это возле города Уджайна в начале мангового сезона; а царём людей тогда был непобедимый Викрам Адитья, о котором уже в то время легенды слагали. Но Капишвара об этом не знал, и называл его просто "дядя-царь". Дружбы между двумя царями не было, но и вражды не было, а подрались они случайно, при очень небанальных обстоятельствах...

Давным-давно,
когда День ещё не сменялся Ночью,
а Камни были молодыми,
отправился Кот
в путешествие по Космосу...

У одного домовладельца в Девикоте было две дочери. Недалеко от него жил богатый торговец с двумя сыновьями, и объединение семей, казалось, не за горами. Но все вокруг распускали плохие слухи о двух девушках, хотя те не делали ничего дурного...

Брамин Девадатта, сын Картиккеи, более известный под именем Бетал, однажды в Ганге утонул. Но не умер насовсем, а стал веталой - бродячим духом, который в мёртвых телах поселяется. Нашёл себе подходящее тело, прочное и не гниющее, и жил бы в нём долго и счастливо - но не сложилось. Выгнали его из этого тела, и прошлось ему в срочном порядке новое пристанище искать. Вселился он впопыхах в обезьяний зародыш, родился потом лангуром и погрузился в обезьянью жизнь на целых двенадцать лет...

Много лет назад, когда я ещё был царём, в Уджайн явился бродячий йогин, который умел изменять свой облик, как сам того пожелает. На наших глазах превращался он в животных и птиц, становился то каменным изваянием, то летящим облаком. Все были очарованы его искусством, а Викрам Адитья, в ту пору ещё совсем юный, попросился к йогину в ученики...

Однажды и дважды и трижды жили-были Джунгли. Они начинались у самой земли и тянулись высоко вверх - до самых обезьян. Обезьяны много лет ждали, пока Джунгли дотянутся до них, и, как только это случилось, быстро-быстро научились слезать по стволам вниз. Деревья в Джунглях, по крайней мере, большинство из них, были деревянными. Да и остальные были деревянными, если уж говорить до конца...

Баратхари Натх, старший брат Викрама Адитьи, проснулся за час до рассвета и поглядел на свои ладони. Увидел там Лакшми, Сарасвати и Брахму, поклонился им - и они его благословили. Встал он тогда с постели, поприветствовал Деви, почитал утренние мантры и пошёл на реку мыться...

Tютень человек не велик, с кочережку. Зимой и летом он носит варежки, сердцем добер, словом зол; в одном ухе мотается египетская серьга, шею он обматывает полотенцем или тряпочкой почище: лицом коричневый, глазами ехиден и весь похож на стервеца...

В юности Баратхари был царём царей. И была у него жена, царица Пингала, юная и прекрасная. Он её очень любил и был уверен, что это взаимно и навсегда. Но и трёх лет они вместе не прожили, как навеки расстались. Из-за нелепого недоразумения...

Викрам Адитья, царь царей индийских, однажды из дому пропал. Случилось это в феврале, за две недели до Махашиваратри. Вышел Викрам на крышу, прохладой подышать да закатом полюбоваться. А солнце садилось за реку, а за рекой был лес до горизонта...